Автор: Оркен Динасилов
«Если вы нашли что-то, что истинно в более чем одной области знаний, значит вы обнаружили нечто важное».
~ Морган Хаусел
Недавно прочитал книгу Джеймса Глика «Хаос». Книга буквально перевернула мои представления о сложных системах. Поискал примеры в интернете, прикинул закономерности, и вот что у меня получилось.
В 1850 году, когда по нему маршировал батальон солдат, рухнул подвесной мост Бас-Шен через реку Мен в Анже (Франция). Погибли 220 военных и трое гражданских. С тех пор в армиях Европы запретили ходить по мостам строевым шагом.
10 июня 2000 года в Лондоне был открыт символ нового тысячелетия — мост Миллениум. Но сразу после открытия обнаружилась серьёзная проблема: после того как по нему пошли люди, мост начал раскачиваться из стороны в сторону. Люди на мосту начинали непроизвольно двигаться в такт с колебаниями, что усиливало вибрацию. Инженеры и учёные столкнулись с новой, на тот момент плохо изученной проблемой — «синхронной боковой вибрацией». Чтобы ее решить, были проведены многочисленные исследования. Примечательно, что при ходьбе 156 человек мост оставался неподвижным, но когда добавили ещё 10 пешеходов, мост стал раскачиваться. В итоге на мост были установлены специальные демпферы, чтобы снизить колебания. Эти устройства позволили уменьшить эффект вибрации и стабилизировать мост, превратив хаос в контролируемую систему.
Установленные на одной поверхности метрономы, если их запустить вразнобой, сначала тикают хаотично, но затем, в какой-то момент, синхронизируются двигаясь в унисон. Точно так же будут вести себя маятниковые часы, подвешенные на одной деревянной перекладине. В 1665 году это необычное явление заметил и описал голландский физик Христиан Гюйгенс. Он понял, что маятники синхронизируются из-за того, что висят на одной перекладине, по которой передаются механические колебания. Это работает с любым количеством часов или метрономов — они всегда будут подстраиваться в такт ритма большинства.
Колонии светлячков, благодаря взаимодействию с окружающими, синхронизируют изначально хаотичное мигание. Каждый светлячок подстраивается под ритм соседа, и в какой-то момент, словно по мановению волшебной палочки, вся колония начинает мигать в едином ритме. Этот переход от хаоса к порядку демонстрирует, что даже простые организмы способны достигать сложной организации.
На выступлениях популярных исполнителей аплодисменты публики вначале хаотичны, но затем, в какой-то момент, будто по сговору, они синхронизируются, превращаясь в ритмичные овации.
Эти примеры из физики и биологии наглядно демонстрируют, как хаос может переходить в порядок, когда элементы системы начинают взаимодействовать друг с другом. Но как же эти принципы применимы к социальной реальности и экономике?
Полагаю, что в обществе социальные институты играют роль своеобразной платформы, как в примере с метрономами, на которой происходят взаимодействия различных элементов общества — людей, групп, организаций. Это проявляется в том, что социальные институты, проникают во все сферы человеческой жизни и деятельности, формируют картину мира, управляют мышлением и поведением.
Эмиль Дюркгейм утверждал, что социальные факты; способы мышления и действия обладают принудительной силой, воздействующей на индивидов. Альфред Шюц продолжал, что социальная реальность создается и поддерживается благодаря общим типизациям (категориям) и понятиям, которые люди используют в повседневной жизни. Эти типизации позволяют людям понимать и ориентироваться в мире, в котором они живут. Его последователи, Питер Бергер и Томас Лукман подробно описали процесс институционализации, как институты формируются через коллективное взаимодействие и согласие, превращаясь в объективную реальность, и как эти институты интернализируются индивидами, становясь частью их субъективной реальности.
С греческого языка, слово экономика переводится как, ведение домашнего хозяйства.
Чтобы «домохозяйство» процветало, важно, чтобы все агенты добросовестно исполняли свои обязанности, и как следствие были сыты. Когда в хозяйстве кто-то жульничает (человеческий капитал используется ненадлежащим образом), происходят трения, за счет которых создаются издержки. Когда жульничают все или большинство, издержки становятся не окупаемыми и домохозяйство приходит в упадок. Когда папа работает, мама варит кашу, а сыночек лоботряс и мот, это еще куда не шло. Но, когда дома лоботрясы все, и друг на друга показывают пальцем, пиши пропало. Как говорится: «Твою бы энергию, да в нужное русло».
Хотите пример? Я уже 100 раз его рассказывал. История не моя, но реальная.
Как-то раз в одно СП приехал работать прикомандированный нағыз японец. Приходит на работу без 5 минут 9, готовит рабочее место и садиться за компьютер. Ровно в час дня идёт на обед. С обеда приход без 5 минут 2, и снова приступает к работе. Разгибается ровно в 18-00 и идёт домой. Наши за это время 100500 раз сходили покурить в курилку, в бухгалтерию с девочками поболтать, чаю с пряниками попить, по полдня убили в соцсетях.
Показательно? Хотите еще пример? Их сколько угодно. Отгоните исправный автомобиль на СТО. В 9 из 10 СТО вам его сломают и еще денег за это потребуют. Зайдите в ОТ и дождитесь контролера, половина салона судорожно начнут оплачивать проезд. И тд и тп.
Трения? Издержки?
Как писал Рональд Коуз, суть проблемы экономики как науки — это проблема организации. Важнейшей задачей является снижение трансакционных издержек, связанных с обменом. В контексте этого, Дуглас Норт добавляет, «институты являются правилами игры в обществе» , которые ограничивают и формируют поведение экономических акторов. Он также утверждал, что развитие экономики во многом зависит от того, насколько успешно институты могут снижать трансакционные издержки.
У Бисмарка есть цитата: «Политика — есть искусство возможного». Видимо, благодаря советскому прошлому, когда нам указывали как надо думать и жить, мы привыкли возлагать всю ответственность за экономическое состояние общества на правительство и чиновников. Но, дело в том, что политики не могут быть полностью автономными в принятии решений — они являются концентрированными носителями традиционных институтов общества. Соответственно, экономику нельзя рассматривать отдельно от общества, экономическая теория хоть и имеет свои границы, но она встроена/находится внутри социологической теории. Поэтому важно отметить, что не только устойчивость социального порядка, но и экономическое развитие государства во многом зависит не от формальных законов, а от неформальных институтов. Таким образом, законы лишь формализуют неформальные институты и принимаются тогда и потому, что общество уже живёт по этим правилам.
В социологии принято рассматривать традиционные институты как гравитационную силу, мешающую развитию современных институтов. Но, современная физика говорит, что Ньютоновская теория гравитации — это лишь частный случай Эйнштейновской общей теории относительности. Соответственно, эта аналогия должна приобрести новую интерпретацию.
Теория относительности Эйнштейна утверждает, что гравитация — это не сила, а искривление пространства и времени, вызванное массой объектов. Аналогично этому, традиционные институты за счет массы (укоренённости) создают «искривление» в социальной реальности, которое влияет на развитие современных институтов. Они не столько мешают, сколько создают специфические условия, через которые новые идеи и институты должны пройти и адаптироваться.
Пьер Бурдье, говоря о концепции «габитуса», отмечает, что культура и социальные практики определяют, смогут ли современные институты прижиться и развиваться в обществе. Есет Есенгараев говорит, что культурная среда определяет успешность или провал модернизации, как почва и климат определяют рост растений.
На мой взгляд, именно поэтому модернизация общественных институтов должна осуществляться интеллектуалами пропитанными сложными современными знаниями запада, но в то же время принадлежащими той культуре, что и общество.
Тогда шансы на её успешное и гармоничное проведение существенно возрастают. Эти интеллектуалы лучше понимают внутренние культурные коды, и их идеи воспринимаются как естественная эволюция, а не чуждое влияние.
И в этом смысле, интеллектуалы играют важнейшую роль в процессе модернизации институтов. Слова и тексты — это инструменты влияния на самосознание масс. Мы не просто говорим словами, мы думаем ими, теоретизируем и принимаем решения. Влияние на поведение и мировоззрение общества осуществляется через дискурс и нарративы, которые должны проникать в «кухонные разговоры», формируя коллективное сознание.
Социальная реальность может изменяться при наличии критического числа людей, мыслящих иначе, с другим габитусом. То есть, дело не в правительстве, дело в нас. Это как с хаотичными аплодисментами переходящими в ритмичные овации, или как в случае со светлячками, которые в какой-то момент начинают мигать синхронно. Вопрос лишь в том, каким должен быть удельный вес таких граждан, чтобы в обществе начались необратимые процессы преобразования.
Социальные институты, как и метрономы, подчиняются законам синхронизации: большинство формирует социальную реальность, подстраивая под себя меньшинство. И только изменения в коллективном сознании, продиктованные новыми нарративами, могут изменить общественные институты и социальную реальность в целом.
Управляйте своей жизнью и личными финансами грамотно.
Сила в знаниях!